Всю жизнь любил он рисовать войну... К 100-летию со дня рождения Константина Симонова (1915-1979)

В качестве военного корреспондента К. М. Симонов побывал на всех фронтах от Черного до Баренцева моря. Был свидетелем освобождения Румынии, Болгарии, Югославии и Польши. В дни последних боев за Берлин находился в частях Первого Украинского и Первого Белорусского фронтов. Присутствовал при подписании акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил в Карлсхорсте.

В автобиографическом очерке Симонов писал: «Я свидетель многих активных действий и крупных событий. Я - за редчайшими исключениями - не ездил туда, где было тихо, меня посылали туда, где что-то готовилось или происходило».

Освещал знаменитый военкор и обстановку на Карельском фронте, военный Мурман принимал его осенью 1941 и весной 1942 г.

Впечатления о суровом северном крае, о людях, защищавших Родину на краю Земли, оставили след в лирике и прозе Константина Симонова.

О Симонове на Мурмане, о Мурмане в творчестве Симонова - наш рассказ.

Жди меня

Жди меня, и я вернусь,

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть

Скажет: «Повезло».

Не понять, не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Стихотворение «Жди меня» было опубликовано в первую военную зиму на страницах газеты «Правда». Поэтические строки сразу же приобрели всесоюзную известность, как символ женской верности. Их неоднократно перепечатывали различные газеты, они звучали на радио и с эстрады. Стихотворение заучивали наизусть, посылали дорогим людям в письмах с фронта и на фронт.

По воспоминаниям Марии Кирилловны, дочери Константина Симонова и Валентины Серовой, «Жди меня» было написано в конце июля 1941 г. на даче у Льва Кассиля в Переделкино. Поэт посвятил его любимой женщине, Валентине Серовой, считал очень личным и опубликовывать не собирался.

Впервые для малознакомой аудитории это стихотворение прозвучало в конце октября 1941 г. на полуострове Рыбачий, в землянке штаба 1-го дивизиона 104-го пушечно-артиллерийского полка. Дивизионом в то время командовал Яков Дмитриевич Скробов. Спустя много лет в одном из своих очерков он рассказал о памятном визите на Рока-Пахту специального корреспондента газеты «Красная звезда» Константина Симонова и фотокорреспондента газеты «Известия» Георгия Зельмы.

«Константина Михайловича интересовала немецко-фашистская оборона, выявленные и засеченные нами цели, лощина, в которой в этот день мы покрыли огнем горных егерей. Я ему все показал на местности, а он внимательно разглядывал в стереотрубу. Он подробно расспрашивал меня о летних боях рыбачинцев и боевых действиях дивизиона, делая записки в своем корреспондентском блокноте. Зельма тем временем фотографировал разведчиков, связистов, а в заключение сфотографировал и меня».

На нехитрый солдатский обед собрались в землянке штаба дивизиона. Когда артиллеристы и гости отогрелись, завязался оживленный разговор, и Зельма стал просить Симонова прочесть стихотворение «Жди меня».

«Он задумался, на лице появилась серьезная сосредоточенность, и с большим чувством стал читать:

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера...

В землянке стояла мертвая тишина. Казалось, затихли не только люди, но и беспокойные телефоны, и неуемная морзянка радиостанций. Каждая строка стихотворения била в самую душу. Ведь каждого из нас ждали, да и сами мы жили на войне мечтами вернуться к тем, кто нас ждет... Автор закончил свое стихотворение. Присутствовавшие сидели молча, не шевелясь, зачарованные могучей силой стихотворных слов. Затем раздались горячие рукоплескания».

Сам Константин Михайлович об этом эпизоде написал так: «Пожалуй, именно тогда, в дивизионе у Скробова, я впервые читал еще не напечатанное «Жди меня» целому десятку людей сразу. Гриша Зельма, подбивший меня там прочесть эти стихи, потом, во время нашей поездки, где бы мы ни были, снова и снова заставлял меня читать их то одним, то другим людям, потому что, по его словам, стихи эти для него самого были как лекарство от тоски по уехавшей в эвакуацию жене».

История нескольких снимков

В ту свою поездку, в октябре 1941 г., Константин Симонов побывал во многих частях и подразделениях 23-го укрепленного района. Везде его и Георгия Зельму встречали с большим воодушевлением. Приезд таких гостей был тем более удивительным, что рыбачинцы с начала войны оказались отрезанными от материка по линии перешейка, соединяющего «большую землю» с полуостровом Средний. Дорогой жизни, по которой поддерживалась связь с Мурманском, был Мотовский залив.

По воспоминаниям ветеранов, Симонов посетил все участки обороны, где шли бои, и снискал уважение и любовь не только как литератор, но и как храбрый воин.

В этой поездке Георгий Зельма много снимал. Некоторые кадры вошли в историю. Но те, что Вы видите сегодня, скорее всего не известны широкому кругу. Снимки эти были подарены в 1958 г. бывшему комиссару 104-го артполка Дмитрию Ивановичу Еремину автором во время встречи в Москве в гостях у Константина Симонова.

К. М. Симонов (справа) и Д. И. Еремин (в центре). 1941 г.

Этот кадр был сделан после переправы Г. А. Зельмы, К. М. Симонова и Д. И. Еремина по Мотовскому заливу к горе Рока-Пахта. Моторка остановилась на мели, и ее пассажирам пришлось идти к берегу по пояс в студеной воде. День был морозным, и одежда быстро покрылась ледяной коркой. До командного пункта 1-го дивизиона 104-го артполка (командир - Я. Д. Скробов) поднимались несколько часов по горе. За это время успели хорошо разогреться.

Слева направо: К. М. Симонов, Д. И. Еремин, Г. А. Зельма. Гора Рока-Пахта. 1941 г.

Прибывших гостей переодели в маскировочные халаты - территория выше командного пункта хорошо просматривалась с немецкой стороны. Затем все отправились на наблюдательный пункт артиллеристов, который позднее с легкой руки Симонова стал именоваться «Орлиным гнездом».

Слева направо: старший лейтенант Н. А. Рачек, начальник штаба 104-го пушечно-артиллерийского полка капитан Т. Ф. Тюрин, К. М. Симонов, комиссар 104-го пушечно-артиллерийского полка старший батальонный комиссар Д. И. Еремин. Озерко. 1941 г.

По воспоминаниям Д. И. Еремина, этот кадр был сделан у землянки штаба 104-го артполка в Озерко. Гости возвратились после осмотра боевых точек, успели отогреться и пообедать. Настроение у всех было хорошее. И Г. Зельма успел «поймать» это настроение в объектив своего фотоаппарата.

Сын артиллериста

С Ефимом Самсоновичем Рыклисом, командиром 104-го пушечно-артиллерийского полка, Симонов познакомился уже перед отъездом с Рыбачьего. И тогда же услышал историю, которая произошла с майором и одним из его подчиненных, Иваном Алексеевичем Лоскутовым - сыном старого друга в период июльских боев 1941 г. на Муста-Тунтури. Этот фронтовой эпизод стал основой поэмы «Сын артиллериста».

Из воспоминаний Я. Д. Скробова: «Жарко было на огневой позиции «сводной» в эти тяжелые дни. На раскаленных стволах орудий горела краска. Номера расчетов, несмотря на пронизывающий холодный ветер, обливались потом... На позицию то и дело подвозили снаряды. Целую неделю на подступах Среднего шли кровопролитные бои. Долина перешейка, отделяющая Средний от материка, была завалена трупами горных егерей и наших бойцов, но их никто не убирал... Смерть витала над этой долиной!» Противник усилил свою артиллерийскую группировку. Огонь его батарей наносил большой урон защитникам обороны. Надо было во что бы то ни стало обнаружить и подавить их. Но вражеские батареи были очень хорошо укрыты, обнаружить их с земли никак не удавалось. Тогда было решено направить на одну из высот хребта Муста-Тунтури разведчиков для корректировки огня.

Долгим оказался двухкилометровый путь до безымянной сопки. Несколько раз по разведгруппе немцы открывали пулеметный огонь. Добравшись до вершины, разведчики выбрали место для наблюдательного пункта в широкой расщелине. Вскоре были обнаружены две минометных батареи, несколько активных огневых точек и скопление вражеской пехоты. По полученным координатам артиллеристы быстро подавили действия немецких батарей и огневых точек.

Конечно же, укрытие корректировщиков было обнаружено, враг открыл по сопке минометный огонь. С оглушительным треском рвались вражеские мины. С пронзительным воем разлетались и бились о скалы осколки. Группа Лоскутова вновь направила координаты на артиллерийский командный пункт. И вновь цель была успешно поражена. Противник бросил на сопку пехоту. Горные егеря, ведя шквальный огонь из автоматов и пулеметов, все ближе и ближе подбирались к вершине. Тогда-то Иван Алексеевич и решился вызвать огонь на себя.

Сами разведчики укрылись в расщелине, им удалось выжить. Наступление егерей было отбито, и они больше не решались атаковать эту высоту, она внушала им суеверный страх. Как можно было им, немецким солдатам, понять безграничное мужество русских, вызвавших огонь на себя? Сами же разведчики, вернувшись с задания оборванными, измученными, поседевшими, смущенно отрицали факт подвига: «Мы выполнили боевое задание, которое выполнил бы любой воин нашего полка».

На Мурманском направлении

В апреле-мае 1942 г. Константин Симонов снова побывал в Заполярье. Вместе с писателем Евгением Петровым проехал он вдоль всей линии обороны. Гостил у своих старых знакомых - у артиллеристов. Посетил специально сформированные на этом участке фронта санитарные части, в которых самоотверженно работали ненцы-оленеводы, вывозившие раненых из самых опасных и трудных для передвижения мест на оленьих упряжках. Был в защищавших Мурманск авиационных истребительных полках. Побывал в Полярном на только что вернувшихся из похода подводных лодках. Встречался с американскими моряками, пришедшими в Мурманск с последним к тому времени конвоем.

Продолжалась эта фронтовая поездка около месяца, и ее результатом стали пять написанных военкором очерков, напечатанных в газете «Красная звезда».

Большая часть фронтовых очерков Константина Симонова после войны составила сборник «От Чёрного до Баренцева моря. Записки военного корреспондента». Звучит тема фронтового Мурмана и в книге «Разные дни войны. Дневник писателя».

Публикация подготовлена на основе архивных документов.

Главный архивист Государственного архива Мурманской области

Е. А. Волосникова

"Комсомольская правда" от 8 мая 2015 г. № 50 и от 15 мая 2015 г. № 53