ГОКУ Государственный архив Мурманской области

Вот вам, для начала, одна из неразгаданных пока мной загадок. В кадре - человек с ножом, явно представитель какой-то северной народности. Нож занесён для удара по-другому человеку, лежащему на снегу. Рядом - нарты с поклажей. Фотоснимок с кадра опубликовала 18 декабря 1939 года «Полярная правда», повествовавшая о новых лентах. Картина называлась «Гость». «Часть съёмок этого фильма, - сообщала газета, - производилась в Кировске». Однако, в каталоге кинопродукции тех лет такого фильма нет. Обычное дело: рабочее название и его итоговый вариант отличаются друг от друга. Но - о чём была картина, кто в ней снимался, каковы были обстоятельства съёмок остаётся пока только догадываться...

Говорят, все мы родом из детства. Что касается мурманского кино, это действительно так. Во всяком случае, уже в довоенное время определилось место Кольского Севера в системе киношных координат, обозначились тенденции, ярко проявившиеся в дальнейшем. И тому имелись свои причины. Ранний кинематограф был падок на экзотику, которой на севере - хоть отбавляй. Экзотике сопутствовал официальный «покорительный» пафос, и соединение этих двух условий на многие годы сделало полярные пространства объектом пристального внимания отечественного кино. Ну а Кольский полуостров - самая близкая, самая доступная, наконец, самая освоенная северная территория России. Вот почему именно с него всё и началось.

Первым в СССР игровым фильмом на северном материале стала лента «Песнь тундры» режиссёра Александра Пантелеева, появившаяся в 1926 году. Речь шла, в духе той эпохи, о конфликте саамов-лопарей со скупщиками пушнины, в котором на стороне угнетённых туземцев принимает активное участие ссыльный революционер. Заканчивалось всё, разумеется, оптимистически: победой нового строя над отжившим своё, «проклятым» прошлым. К сожалению, эта - ещё немая «Песнь тундры» до нас не дошла, но тогда она «прозвучала» на всю страну и советские кинодеятели расслышали её очень даже хорошо. С тех пор одним из векторов развития «важнейшего из искусств» оставался арктический, северный.

Другой темой, привлекавшей внимание мастеров кино, стала, что тоже понятно, Гражданская война. События, происходившие на Мурмане  в период интервенции, были, своего рода золотой жилой, доступной, пока оставались в живых свидетели и участники тех событий, к разработке «открытым способом». В 1933 году на экраны вышел фильм «Белый камень». А в 1938-м на страницах «Полярной правды» старый саам - герой рассказа Павла Лукницкого «Олени бегут» вспоминал о нём так: «На берегу моря становище Иоканьгу знаешь?.. Там есть скала... Когда англичане в девятнадцатом году приходили, там каторгу сделали, тюрьму на скалах, море кругом... Там и сейчас кости наших людей лежат... Начальник был - зверь, выведет наших людей, курит сигару, сам целится по несколько минут то в одного, то в другого. Людей мучает, убьёт двух или трёх, они падают со скалы... Остальных - обратно, чтоб на следующий день помучить... Я тоже там был. Наши, спасибо, пришли, жив остался... А потом, пять лет назад, из Ленинграда сюда кинорежиссёр приехал, делать об этом картину. Понимаешь, меня пригласил, я всё показывал и сам тоже играл, мне сказали: я хороший артист. Я в Ленинград с оленями ездил. Понимаешь, в Европейской гостинице три месяца жил, в павильоне снимался!.. Хорошее время, хорошая вышла картина. Всюду её возили и в Лондон, я слышал, возили показывать. Очень нравилась английским рабочим».

Великое немое... Представляю себе киносеансы тех лет. Тесные зальчики «синема» - прокуренные, устланные по полу вместо ковров шелухой от семечек. Тапёров, играющих, как умеют, на дребезжащих, расстроенных инструментах. И зрителей, жадно внимающих происходящему на экране, верящих в реальность волшебного «зазеркалья» до такой степени, которая и не снилась нам нынешним,  с ленивой ухмылкой просматривающим на дивиди очередную мелодраму: мол, что ещё придумали. Впрочем, наивное отождествление жизни экранной и истинной имело свою тёмную сторону. Романтика была поставлена на службу пропаганде. Кино, как и прочие виды творчества, оказалось втиснутым в прокрустово ложе соцреализма, а всё выступающее за его рамки обрубалось... пардон, вырезалось без всякой жалости. Хотя, это не мешало настоящим мастерам создавать свои шедевры.

В 1934 году всю страну облетело известие о полярной одиссее челюскинцев. Под звуки бравурного марша «Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой», Арктика вошла буквально в каждый дом. На этом фоне, появившиеся в 1936 году, уже звуковые, «Семеро смелых» Сергея Герасимова обрели огромную популярность и стали по-настоящему знаковой, как сказали бы ныне, «культовой» картиной. Почти весь этот фильм был снят в нашем крае и мурманчане по-своему способствовали успеху будущего фильма, стараясь создать киногруппе благоприятные условия для работы. Позднее Герасимов вспоминал: «Мы жили в Заполярье чуть ли не целый год. Снимали и на Кольском полуострове, и на Рыбачьем, и на Кильдине... Чуть ли не все события, послужившие сюжету, были пережиты участниками съёмок. Они жили среди непуганых птиц на островах Баренцева моря, осваивали лыжи и парашют в Хибинах. Сколько раз, подобно героям фильма, им приходилось пробиваться через внезапную пургу, сколько раз в поисках натуры они совершали многокилометровые переходы... Правда, коллектив поддерживало тёплое участие местных жителей. Они выделяли кинематографистам, людей, питание и даже единственное имеющееся сухопутное транспортное средство - лошадь 36 лет, потерявшую зубы и питавшуюся мочёным хлебом...»

Тот же Герасимов, чуть позже открыл и другое, важное для кино, свойство Кольского полуострова - его рельеф и природа столь богаты и разнообразны, что могут, при необходимости, заменить любой северный регион. И не только северный. Весной 1937 года Сергей Апполинарьевич снимал в Кировске натуру для своего нового фильма «Комсомольск», посвящённого ударной стройке на Дальнем Востоке. Одновременно снимать дальневосточные кадры туда приехали, находившиеся на гребне славы, братья Васильевы - создатели легендарного «Чапаева». Их новая картина «Волочаевские дни», которая делалась под Ленинградом, оказалась под угрозой срыва из-за целого ряда форсмажорных обстоятельств. Помогли - Хибины. Сами режиссёры описывали ситуацию так: «Нужно было заготовить на месте ряд построек хозяйственных и декоративных... Когда мы всё это сделали, затратив очень солидные суммы, и приступили к съёмке, началось таяние. Мы немедленно стали искать, куда перебросить. Нашли выход - в Кировск. И опоздай мы на два-три дня, не сняли бы зимнюю натуру». Накануне Великой Отечественной мурманская пресса уже писала о Кировске, как о «Полярном Голливуде» и «любимом месте советских кинематографистов».

Вооружённые конфликты последних предвоенных лет дали советскому кино новый материал для творчества. Именно в это время становится звездой первой величины замечательный актёр Николай Крючков, сыгравший, среди прочего, командира-пограничника в фильме «Граница» и демобилизованного танкиста в «Трактористах». Череду созданных им на экране «армейских» образов продолжил разведчик Байков - главный герой фильма «В тылу врага». Картина рассказывала о событиях войны с белофиннами, рабочее название её было «Юпитер второй» и трудиться над ней приехала в Кировск весной 1941-го съёмочная группа киностудии «Союздетфильм» во главе с режиссёром Евгением Шнейдером. Крючкову, разумеется, уделялось особое внимание. «Николай Афанасьевич, - сообщала газета «Комсомолец Заполярья», - приехал не отдохнув после работы над музыкальной комедией «Свинарка и пастух», где он под руководством режиссёра Пырьева снимался в новой комедийной роли вместе с Мариной Ладыниной». Заканчивали фильм спустя несколько месяцев, когда враг стоял на подступах к Москве. Премьера проходила на передовой. Вот, что писал о ней Крючков в своих мемуарах: «Показывали ленту в лесу, в каком-то сарае, под прикрытием боевого охранения. Мы, артисты, изрядно волновались, и не без оснований: события, о которых шла речь в фильме, по сравнению с теми, что происходили в действительности, выглядели... не слишком уж серьёзными, поверхностными, наивными что ли. Но как реагировали бойцы! Насколько они были великодушны к нашим очевидным промахам и натянутостям, как радовались тому, что враг бежит хотя бы на экране, как верили в неизбежность нашей победы»!

Последним фильмом мирного времени, съёмки которого проходили в нашем крае, оказалась картина «Дальнее плавание». Работа над ней стала данью мощному росту рыбодобывающей промышленности и определила на десятилетия вперёд ещё одну тенденцию, ещё одну тему - рыбацкую. «Дальнее плавание», - поясняли в июне 41-го мурманские газетчики, - будет героико-приключенческим фильмом, основной линией которого является становление и формирование образа молодого человека нашего времени. Действие фильма развёртывается в Мурманском траловом флоте». Натуру отсняли в Мурманске. Киношники ожидали выхода в море, наркомат рыбной промышленности уже выделил для работы над картиной специальный траулер, но... Наряду со множеством других планов, война разрушила и этот. На несколько лет единственными работающими в Мурманске деятелями кино стали фронтовые операторы, единственными снимавшимися фильмами - военные хроники. К художественным картинам вернулись лишь после победы. Но об этом - в другой раз.